Швейцарские пикинеры с большим успехом отбивались от конницы Габсбургов, восстановив престиж пехоты на исходе средних веков. Сплоченная пехота на пересеченной местности могла выдержать натиск бронированной конницы. Однако время не стояло на месте. Военное искусство развивалось. Шли войны в Италии, где рождались новые тактические приемы и новое вооружение. Швейцарских наемников приглашали служить в войсках итальянских городов-государств, княжеств за звонкую монету. Они принимали приглашения и честно отрабатывали контракты. Одна беда — простые крестьянские парни из горных деревушек были большими консерваторами, новшеств не признавали и в боях предпочитали действовать по сложившейся десятилетиями системе.
Но в европейских армиях уже все большую роль начинали играть не только копейщики, но и бойцы с мечами и щитами (испанская пехота), наемные всадники с Балкан (легкая конница страдиотов). Немцы выставляли опытных стрелков, виртуозно обращавшихся с мушкетами. Все большую роль на поле боя стали играть артиллеристы, расстреливавшие кавалерию и пехоту с укрепленных высот. Кайзер Максимилиан сделал ставку на ландскнехтов, обученных драться копья и алебардами. Ландскнехты переняли тактику швейцарцев, несколько осовременив ее.
Швейцарская пехота против австрийских рыцарей
Часто первые шеренги обеих баталий целиком погибали при первом же натиске, но их товарищи, переступая через тела, продолжали бой. Когда массы людей какое-то время давили друг на друга, боевые порядки ломались, копья сцеплялись; наступал черед действовать алебардистам. Колонны расступались, пропуская их, или же они заходили с тыла и бросались в самую гущу боя. Это была эпоха самого ожесточенного соперничества; воюющие стороны косили друг друга с ужасающей быстротой. Их тяжеловесное оружие ограничивало возможность фехтования и парирования и наносило раны, которые почти неизменно были смертельными. Всякий, кто пропускал удар, или спотыкался о тело павшего товарища, или поворачивался спиной, чтобы убежать, был обречен. Пощады не ждали и не давали.
Пехота с пиками и мушкетами против рейтаров
В поединках со швейцарцами немцы нередко терпели страшные поражения. Так было в битве при Новаре (1513). Но прошло время, когда горцы могли просто сметать противника дружным напором. К середине 16 века военное счастье стало улыбаться и ландскнехтам, пока на арену европейских войн не вышли испанцы. Те вспомнили опыт легионов Цезаря. В ход шел короткий меч, которым можно было колоть.
Испанские пехотинцы защищались круглым щитом и носили панцири, стальные каски. В 1503 году копейщики и меченосцы впервые схлестнулись под стенами крепости Барлетты, казалось, вернулись времена из античной истории: битвы при Киноскефалах (197 г. до н. э.) и Пидне (168 г. до н. э.). Фаланга была расстроена армией, дравшейся с помощью легионной тактики.
Огневой бой испанской пехоты
Победили воины с мечами, лучше защищенные и маневрировавшие. Макиавелли писал: «Когда они сошлись, вооруженные пиками швейцарцы нажимали на противника так сильно, что скоро разомкнули ряды; но испанцы, прикрываясь щитами, находчиво кинулись на них с мечами, так яростно прокладывая путь, что побили массу швейцарцев и одержали полную победу»
В ближнем бою длинная пика становится обузой. Испанцы проникали в бреши в швейцарском строю и рубили незащищенных панцирями пикинеров. В сражении при Равенне (1512) французским войскам Гастона де Фуа удалось вытеснить испанцев Рамона де Кардоны из его полевых укреплений, и он уже собирался закрепить плоды победы решительным преследованием. На перехват отступавшей в полном порядке испанской пехоты Гастон выслал копейщиков Якоба Эмпсера, голландских и немецких наемников, дравшихся под французскими знаменами. Эти бойцы атаковали отступавшую колонну.
Испанские терции
Однако испанцы сразу повернули и яростно напали на немцев, «бросаясь на пики, падая на землю и проползая под ними и между ног копейщиков». Таким образом им удалось сблизиться с противником и «так хорошо поработать мечами, что не осталось бы в живых ни одного врага, если бы, к счастью, не пришел на помощь отряд французской конницы» (Макиавелли) (остатки разбитой, но отступавшей в полном порядке испанской пехоты отбили атаку французской конницы). Это сражение типично для многих других, в которых в течение первой четверти XVI века щит и меч с лихвой доказали свое превосходство над пикой.
Рубить и колоть -- воины с алебардами наносили ужасные раны
В развенчании славы швейцарцев веское слово сказал и прогресс артиллерии, фортификации. Все большее значение в полевых сражениях приобретает искусство обустройства позиции с помощью рвов, заграждений. Армии активно окапывали лагеря, батареи, позиции пехоты, стрелков из мушкетов. Фортификация и огонь артиллерии сводили преимущества швейцарцев на нет. Свидетельство ход сражений при Равенне (1512),при Ла-Бикокке (1522) и при Павии (1525). Войска сражались за редуты под мощным и убийственным огнем пушек и мушкетов.
При этом у швейцарцев никогда не было навыков штурмов укрепленных лагерей. При атаке на редуты они нередко несли громадные потери. Редко успех боя решался быстрым натиском колонны пикинеров. При атаке парка Ла-Бикокка в 1522 году испанские аркебузиры просто выбивали самых умелых и видных солдат. Швейцарцы перебрались с потерями через пару залитых водой рвов, но спасовали перед позицией ландскнехтов. Немцы сбивали лезших на вал горцев ударами мечей и пик, атакующие завалили ров своими телами. Погибло свыше 3 тысяч швейцарцев.
Жуткие потери в рядах швейцарской пехоты вызывал огонь пушек. Ядро пробивало в колонне бреши, выводя сразу по два десятка солдат из строя. Ученые испанские артиллеристы (например, граф Педро Наварро) улучшали мобильность и скорострельность орудий. Несмотря на это, швейцарцы не прекращали бить в лоб, теряя бойцов. В сражении при Мариньяно швейцарские копейщики во главе с миланским герцогом Максимилианом Сфорца лишились 15 тысяч убитыми из 30 тысяч. Французские войска короля Франциска I утратили только 5 тысяч солдат убитыми из 40 тысячного войска.
