Доблестная македонская армия была слишком занята войной с персами и бактрийцами на Востоке, чтобы заниматься завоеваниями на Западе. Эпирский царь Пирр в 280 году до н.э. очень хотел сделать то, что не успел исполнить Александр Великий. Однако вместо персов в Италии оказался не менее грозный противник — римляне.
Молодая республика уже почти завершила покорение Апеннинского полуострова. Римляне срочно собирали легионы, чтобы от Венузия направить главный удар на Тарент. Греки просили Пирра ускорить высадку фаланг македонцев, несмотря на бурное весной море. Пирр согласился. Это ему дорого стоило. Значительная часть кораблей потонула, так и не добравшись до Тарента. Зато остальные прошли Ионическое море, но войско в тарентском порту высадилось совсем небольшое. Под рукой у Пирра оказалось только до 2 тысяч копьеносцев и два слона.
Царь Пирр ведет в бой македонские фаланги
Но наследник славы великого Александра не растерялся. Он мобилизовал население южноиталийских городов. Греки образовали отряды гоплитов, пращников. Воодушевление было налицо. Союзники эпирского царя горели желанием ударить на римлян и отбросить из от своих границ. Кроме того, при условии благоприятного исхода боев можно было рассчитывать, что поднимутся этруски, которые тоже надеялись рассчитаться с римлянами за все унижения и погромы. Приветствовали появление эпирцев в Италии и самниты, которые вели долгшие и тяжелые войны с Римом.
Но римляне быстро разобрались с этрусками. против них выставили войско Тиберия Корункария, которое насчитывало свыше 20 тысяч солдат. Консул Публий Левин повел большое войско против самого Пирра к Таренту. В его армии было двое больше воинов, чем у Тиберия.
Узнав о движении войска консула, Пирр попытался сделать вид, будто он явился в Италию только как третейский судья. Но римляне расценили такие дипломатические увертки как признак слабости царя. Они усилили нажим на греков. Переговоры о мире провалились. Теперь все могла решить только генеральная баталия.
Слоны Пирра против римлян
Левин старался ударить на Пирра побыстрее. чтобы к царю не прибыли корабли с войском с Балкан. Он вышел к селению Гераклея, которое лежало на побережье Ионического моря между Тарентом и Фуриями. Здесь римляне могли создать прочную базу для захвата Тарента. Над греческими городами в случае исполнения плана консула нависла бы смертельная опасность.
Пирр понял, какой сюрприз готовят ему римляне. Он повел в бой свои фаланги без промедления. За войском (30 тысяч пехоты и 3500 конницы) шествовали слоны. Две враждующие армии встретились на реке Сирис. Пирр встал на западном берегу реки в 30 километрах от Гераклеи, препятствуя армии Левина (40 тысяч пехоты и 2500 конницы).
Враги долго не решались прейти реку. Римляне высылали разведчиков, чтобы получше изучить неприятеля. Но и солдаты Пирра не бездействовали, завязывая скоротечные схватки. Пирр все ждал подмоги. Некоторые историки утверждали, что именно в этот период римляне переняли у эпирцев искусство постройки военных лагерей, обнесенных валами и частоколом.
Македонская фаланга против римского легиона
Тактика римлян к началу боя в окрестностях Гераклеи уже прошла проверку в войнах за Италию. Римляне применяли расчлененный и маневренный манипулярный строй. Подразделения могли быстро охватывать фланги противника, приспосабливаться к быстро менявшейся обстановке. Конница римлян охраняла фланги. Пирр продолжал традиции Александра, ставя в основу боевого порядка сариссофоров, которых поддерживали гипасписты. Ударной конницы у него было совсем мало. Потому ей отводилась роль на флангах. Слоны несли башни, в которых находились лучники. Это последнее новшество было придумано, как утверждают античные авторы, самим Пирром.
Битва при Гераклее июле 280 года до н. э. началась с схваток конницы. Римские всадники формировали реку и ударили на эпирцев. Пирр бросил в бой всю армию, утопить римлян при их переходе через Сирис. Конница Пирра атаковала римских всадников у брода, но после жестокого боя римляне не побежали. Как ни странно, но им удалось отбросить эпирскую кавалерию. Причиной было ранение коня царя. Пирр оказался на земле. В рядах его конников возникло замешательство и они отступили. К счастью, скоро выяснилось, что царь жив.
Две колонны пехоты бились у брода с переменным успехом. Семб раз они сходились в рукопашной схватке, но никто не мог взять верх. Римский строй постоянно получал подкрепления и сбить легионеров было очень трудно, несмотря на всю ударную мощь сариссофоров. Был момент, когда фаланга едва не обратилась в бегство. Снова. Римский кавалерист Дексий атаковал всадника-эпирца Мегакла, сражавшегося в сверкающих царских доспехах (перед битвой он обменялся по обычаю с Пирром), и как указывает Плутарх: «сорвал с него шлем и плащ, подскакал к Левину и показал ему добычу, крича, что убил Пирра». Пехота эпирцев дрогнула. Положение исправил Пирр. Он сорвал с себя шлем и стал призывать солдат усилить натиск
Пирр считал себя продолжателем дела Александра Великого
В решающий момент боя Пирр дал сигнал пустить в дело слонов. "Живые танки" направились против конницы римлян. Лошади их вставали на дыбы. Римскую конницу быстро рассеяли фессалийцы. Когда с кавалеристами было покончено, слоны обратились против пеших легионеров. Простые парни от сохи никогда не видели таких страшных тварей. Римляне очень устали, сражаться не было сил. Мчавшиеся в клубах пыли гиганты так напугали легионеров, что они стали бросать свои щиты и копья, бежать с поля боя.
Так первое столкновение со слонами принесло Пирру победу. Левин едва смог собрать остатки разбежавшихся манипул у селения Венузий. Перебито было у Гераклеи до 7 тысяч римлян и их союзников. Всего консул потерял до половины армии. Но и армия Пирра лишилась до пяти тысяч самых лучших бойцов. Это было страшным ударом по небольшой военной силе царя Эпира.
Римские сенаторы были напуганы россказнями про "секретное оружие" Тарента и его помощников не менее легионеров. В лагерь Пирра примчались послы Республики с предложениями мира. Но Пирр двинул свои отряды в плодородную Кампанию, надеясь на помощь италийцев и прежде всего самнитов. У него появилась реальная возможность поднять против Рима всех недовольных. Благоприятное начало вторжения в Италию, несмотря на тяжелые потери в первой большой битве, вдохновили царя и ему показалось, что и ему суждено быть овеянным славой, подобной славе Александра Великого. Казалось, завет расширения македонской империи на Запад начал исполняться.
Комментарии
RSS лента комментариев этой записи